Когда «Мерло» теряет вкус - Михаил Земсков

– Ну мама… А ты ей что про себя сказал?

– Сказал, как есть – что бизнесом занимаюсь.

– Все понятно тогда… Родительское тщеславие…

– Художник, значит?! – Леха разочарованно выдохнул, глотнул чаю, но тут же натянуто осклабился: – Ну уморил… Художник… Теперь я знаю, кто у нас в школе все туалеты похабными картинками разрисовывал…

Оценив шутку, я улыбнулся. Алексей вздохнул:

– Да… А мне сейчас как раз бабки позарез нужны. Слушай, можешь по старой дружбе занять тысяч двадцать из гонораров художника? На полгода. Через полгода с процентами отдам.

– Были бы – без процентов тебе занял. Но сейчас нет.

– Ну, понимаю… – с еще большим разочарованием протянул Леха. – А хотя бы десять? Под хороший процент… Тем более ты меня знаешь – все надежно, никакого кидалова.

– У меня и десяти нет, Леха. Извини.

– Понимаю, – Леха отпил чай из чашки. – Да… А мы тут крутимся, выживаем. Баха сейчас на винно-водочном работает, представляешь? – усмехнулся он. – Серик в министерство финансов подался. Я, правда, все по мелочи пока.

– Слушай, а математические головоломки до сих пор разгадываешь? – вдруг спросил я.

– Да, – настороженно посмотрел на меня Леха, – откуда знаешь?

– Просто спросил… – улыбнулся я.

– А… Ну да, – настороженность сменилась на самодовольство, – решаю. Правда, сейчас над одной бьюсь, и пока никак не получается. Слушай: мужик приходит в магазин, спрашивает: «Сколько просите за один?» Продавец отвечает: «Двадцать рублей». – «А за двенадцать?» – «Сорок рублей». – «Ну дайте сто двадцать…» – «С вас шестьдесят рублей». Какой товар продавали в магазине?

Я пожал плечами:

– Не знаю. Ты же помнишь, у меня с математикой всегда плохо было.

– Ну да, – согласился Леха, – я со своим Ай Кью сто шестьдесят – и то не могу разгадать…

Он отпил чай. Я тоже поднес чашку к губам. Мне казалось, что наш разговор превращался в обезвоженную пустыню; чай каким-то парадоксальным образом хотя бы на мгновение утолял жажду и спасал беседу от полного иссушения.

8

Через полчаса мы вышли из комнаты.

– Ты заходи, – хлопнул меня по плечу Леха. – Посидим, чай попьем. Я Бахе с Сериком позвоню – может, они подтянутся.

– Созвонимся, – согласился я, натягивая на ноги кроссовки.

– Давай, счастливо! – протянул руку Алексею. Неожиданно открылась дверь Наташиной комнаты, и на пороге показалась ее хозяйка – в розовом топике с надписью «Fcuk Galmour» и голубых рваных джинсах.

– Ты куда собралась? – резко спросил ее Леха.

– У меня еще одна пара сегодня.

– Ну ладно, – Леха с извиняющимся видом повернулся ко мне. – Разболталась тут без родителей…

Наташа бросила на него презрительный взгляд и не удостоила ответом.

– Можно тебя… – Леха взял Наташу за локоть и потянул в ее комнату. – Егор, извини. Подожди секунду.

Из-за закрытой двери послышались тихие раздраженные пререкания. Я безразлично прислонился к стене. Через минуту брат с сестрой вышли из комнаты, оба злые и недовольные.

– Счастливо. Звони, – протянул мне руку Леха. – Извини, если что не так.

– Пока, – я пожал руку и вышел из квартиры.

Наташа обогнала меня и, не сказав ни слова, засеменила вниз по ступенькам, снова оставляя за собой длинное легкое облако нежного аромата. Мне захотелось ее окликнуть, но она уже проскочила два лестничных пролета. Как быстро умеют нынче передвигаться в пространстве молодые девушки… Я ускорил шаги, перепрыгивая через ступеньки. Если успею догнать ее до выхода из подъезда – заговорю и приглашу в кафе… Внизу хлопнула подъездная дверь. Или эта девушка невероятно быстра, или я невероятно медленен. Может быть, я просто уже слишком стар, и это всего лишь иллюстрация разрыва между поколениями? Я остановился, сел на ступеньки лестницы. Хотелось курить (я бросил два месяца назад).

Ладно… Я видел и слышал ее; я вдохнул в себя ее аромат. Значит, она уже принадлежит мне – хотя бы немного.

Поддавшись какому-то внутреннему импульсу, я вдруг встал со ступеньки и направился вниз. Открыл дверь подъезда и вышел на улицу.

– Я уж подумала, что ты упал на лестнице и раскроил себе череп, – на скамейке перед подъездом сидела Наташа и курила тонкие дамские сигареты – по-моему, «Вог».

– Не упал. Просто сел на ступеньки и посидел немного…

– Да, на лестнице прикольно сидеть… – мечтательно протянула Наташа. – Будешь? – достала пачку «Вог».

– Спасибо, – я вытянул тоненькую сигаретку и сел рядом с ней на скамейку. Наташа выудила из рюкзачка зажигалку. «Чирк-чирк».

– Что-то не складываются у вас отношения с братом… – затянувшись слабой сигаретой, то ли спросил, то ли охарактеризовал ситуацию я.

– Он мне не брат.

– Как? Он сказал…

– Двоюродный – не считается. Да и какие могут быть отношения с таким придурком… Вы с ним друзья?

– …Одноклассники, – после паузы ответил я.

– Мы с ним раньше тоже дружнее были, – Наташа затушила сигарету и откинулась на спинку скамейки. – Это в последнее время у него крыша куда-то едет.

Ни я, ни Наташа не могли предположить, что в тот момент Леха чистил свой «Макаров» – просто, для удовольствия.

– Соврала ему, что нужно на пару ехать?

– Нет. Сейчас поеду. Просто захотелось посидеть на скамеечке и покурить.

– Где ты учишься?

– В академии искусств, на дизайнера.

– Прикольно. А я художник.

– Знаю. Лешка мне сейчас сказал. Где выставляешься?

– В московских галереях, в Питере. Недавно в Брюсселе выставка закончилась.

– Круто… Можно твои работы посмотреть? А я тебе свои покажу. Если интересно, конечно…

– Поехали в Москву – посмотришь… – улыбнулся я.

– Ага, на пару схожу – и полетели, – поддержала шутку Наташа.

– А твои работы очень интересно посмотреть, – я затушил быстро скуренную сигарету.

– Договоримся как-нибудь. Ладно, мне на пару пора, – Наташа поднялась со скамейки.

Я бродил по городу своего детства и вспоминал, как он выглядит. А выглядел он совсем не как город моего детства. Новые сверкающие высотки, новые сверкающие магазины – там, где, казалось, раньше их невозможно было себе представить. Бесчисленные и бесконечные оградительные заборы строек. Машины, машины, машины – в количестве, которое тоже когда-то невозможно было вообразить. По-моему, на квадратный километр их здесь ехало, стояло в пробке, сигналило и было припарковано гораздо больше, чем в Москве…

Между машинами ходили мужчины и женщины, дети и старики. Людей здесь было меньше, чем в Москве, но каждый точно так же нес куда-то свою заботу.

Я спрятался от всех новостроек, нововведений и транспорта в небольшой сквер за старым Домом правительства, в котором теперь располагался Казахстанско-Британский Технический Университет. В сквере было много студентов – сидевших на лавочках и на траве небольшими группками, спрятавшихся парами среди деревьев и кустарника. Опять хотелось курить – зачем я взял ту сигарету у Наташи?!

Раздался звонок мобильного телефона. На экране – неизвестный московский номер. Я нажал на зеленую кнопку и поднес трубку к уху:

– Алло.

Напряженная тишина пространств.

– Алло! Вас не слышно. Говорите громче.

Тишина.

Я прервал звонок и набрал Пашин номер. На том конце – его невозмутимый голос.

– Егор, привет.

– Здорово, Паша. Не звонил мне сейчас?

– Не-а.

– Понятно. Есть что-нибудь насчет телеграммы?

– Занимаюсь вопросом, Егор, занимаюсь. Позвоню сразу, как что-нибудь будет.

На том конце линии у Паши что-то попискивало, трещало и вроде как хихикало. Как именно он занимается вопросом – представить было трудно.

– Спасибо, Паш. Извини, что беспокою тебя с этим все время. Просто волнуюсь.

– Ничего, не волнуйся.

– Хорошо. Пока.

– Пока.

Прошло два с половиной часа с того времени, как я проводил Наташу до маршрутки. Теоретически она уже должна была вернуться домой. «Вот идиот – почему сразу не взял номер ее мобильного…» Я набрал домашний номер Лешки.

– Алло, – Лехин голос.

Я не хотел ничего говорить.

– Алло, Виталик? Виталик, хватит мне мозги трахать. Я все отдам, сказал уже. Хватит давить на меня! – он бросил трубку.

Судя по всему, не возвращать долги было для Леши традицией…

9

Я вернулся домой к ужину. Мама пожарила картошку – мое любимое блюдо. Так вкусно, как она, картошку никто не умеет жарить. Кроме картошки добавить небольшое количество моркови, чуть больше лука и немного – совсем немного – сала.

Мы сидели за старым небольшим кухонным столом, под который я когда-то еще пешком ходил. Только не помню этого.

– Мам, расскажи о Евгении Ивановиче.

– Да что о нем рассказывать? – несколько потерялась мама.

– Кто он, чем занимается, какие у вас планы на будущее? Почему у него нет семьи?